ИОАНН III ВАСИЛЬЕВИЧ

Детство И. В. прошло в обстановке борьбы за власть между членами московского княжеского дома. В февр. 1446 г., после ареста и ослепления вел. кн. Василия II его двоюродным братом Дмитрием Георгиевичем Шемякой, сторонники вел. князя увезли И. В. в Муром, но в мае были вынуждены выдать Шемяке И. В. и его брата Юрия (Георгия) Васильевича; нек-рое время княжичи находились в заточении с отцом. Когда в кон. 1446 г. Василий II освободился и начал борьбу за великокняжеский стол, состоялось обручение И. В. с Марией, дочерью вел. кн. Тверского Бориса Александровича, скрепившее союз князей против Шемяки. С кон. 40-х гг. XV в. И. В. выступает в документах вместе с отцом как «великий князь». С 1452 г. И. В. принимал участие в военных походах, в том же году была отпразднована его свадьба.

После смерти отца 27 марта 1462 г. И. В. унаследовал великое княжение с Н. Новгородом, а также Суздаль и значительную часть земель, принадлежавших членам московского княжеского дома, участвовавшим в 40-х гг. XV в. в борьбе за власть. Младшие братья И. В. получили уделы: Юрий - с центром в Дмитрове (удел был ему выделен еще при жизни отца), Андрей Большой - с центром в Угличе, Борис - с центром в Волоке Ламском, Андрей Меньшой - с центром в Вологде.

Василий II утвердил свое господство на землях Сев.-Вост. Руси, подчинил своему влиянию Рязанскую землю. С именем его сына связан переломный этап в процессе объединения земель в единое Русское государство. К 60-м гг. XV в. на землях Сев.-Вост. Руси сохранялись сравнительно небольшие княжества, раздробленные между членами многочисленных княжеских родов. Нек-рые князья (напр., Ряполовские - ветвь стародубских князей) находились уже на великокняжеской службе, получали высокие адм. и военные назначения. Великокняжеская власть пользовалась их материальными затруднениями, чтобы приобретать их земли (так, мать И. В. еще при жизни супруга купила г. Романов у ярославских князей). Эту практику в более широких размерах применял И. В. Так, в 60-х гг. XV в. глава ярославского княжеского рода Александр Федорович «продал Ярославль» И. В. В Ермолинской летописи (современном событиям источнике) читается, что ярославские князья «подавали свои вотчины» И. В., «а князь велики противу их отчины подавал волости и села» (ПСРЛ. Т. 23. С. 157-158). Очевидно, князья «отдали» свои родовые земли вел. князю и получили их обратно с условием, что будут ему служить. В завещании И. В. указывалось, что, если кто-либо из ярославских князей захочет «отъехать» к др. государю, он потеряет свои владения. Члены ярославского рода постепенно становились наместниками и воеводами в полках И. В. Аналогичной была судьба ростовских князей. В 1474 г. они продали И. В. свою половину Ростова, к-рую вел. князь отдал матери.

Главное внимание И. В. и его советников привлекало в 60-70-х гг. XV в. Новгородское гос-во. Уже Василий II стремился укрепить свою власть в Вел. Новгороде, он даже посетил город в 1460 г. При составлении духовной грамоты Василий II наделил младших сыновей общими владениями вел. князя и Вел. Новгорода - Волоком Ламским и Вологдой. В нач. 60-х гг. XV в. отношения Вел. Новгорода и Москвы были напряженными, так что в Москву должен был поехать Новгородский архиеп. Иона «утолити княж... гнев». Поездка состоялась в кон. 1462 г., но «о блазем мире не успеша ничтоже» (Там же. Т. 16. Стб. 207, 209). Тогда же новгородцы отправили посла в Литву «о княжи возмущении еже на Великии Новъгород» (Там же. Стб. 214). Соглашение все же было достигнуто и действовало до кон. 60-х гг. В эти годы, сохраняя мир, И. В. сумел нанести Вел. Новгороду чувствительный удар. В 1465 г. великокняжеские воеводы совершили поход за Урал, на Югру, попавшие в плен югорские князья обязались платить дань. Теперь с богатой пушниной Югры дань поступала не в Вел. Новгород, а в Москву.

В кон. 60-х гг. XV в. московско-новгородские отношения обострились. И. В. требовал возвращения волостей, занятых новгородцами вопреки условиям Яжелбицкого мира, выплаты доходов, положенных ему как новгородскому князю, новгородцы же отказывались идти на уступки. И. В. заявил, что «более того терпети не хочет». В ответ в Вел. Новгород в кон. 1470 г. прибыл как служилый князь Михаил Олелькович, двоюродный племянник кор. Польского и вел. кн. Литовского Казимира IV Ягеллончика. В случае войны И. В. мог столкнуться не только с новгородскими, но и с литов. войсками. Однако в марте 1471 г. Михаил Олелькович покинул Вел. Новгород, рассчитывая овладеть Киевом после смерти своего брата Семена, и И. В. объявил Вел. Новгороду войну. Новгородские бояре приняли решение о переходе города под власть Казимира и подготовили проект договора, предусматривавшего выступление Великого княжества Литовского в защиту Вел. Новгорода. Быстрые действия И. В. не дали возможности осуществить эти планы.

В ходе военной кампании обнаружилась внутренняя непрочность Новгородского гос-ва. Мобилизованные для участия в войне простые новгородцы не хотели умирать за интересы бояр, которые своими действиями вызвали войну. Когда начались сражения, «коневая рать не пошла пешей рати в срок в пособие», т. к. Новгородский архиепископ запретил своему полку выступать против войск великого князя. В результате в июле 1471 г. в сражении на р. Шелони большое новгородское войско было разбито авангардом армии И. В., в плен попали оба командующих, десятки знатных людей. В том же месяце другое новгородское войско было разбито на Сев. Двине. Казнив бояр - инициаторов договора с Литвой, И. В. приказал отпустить без выкупа попавших в плен простых людей. В авг. 1471 г. был заключен мирный договор, по которому Вел. Новгород обязался выплатить контрибуцию 15,5 тыс. р. и взял на себя обязательство разорвать отношения с Литвой и не принимать на пригороды литов. князей. Вел. Новгород отказывался от притязаний на Волок Ламский и Вологду. В договоре подчеркивалась роль вел. князя и его представителей при решении судебных дел в Вел. Новгороде: на утверждение И. В. был представлен новгородский свод законов - Новгородская судная грамота, посадники должны были вершить суд вместе с наместниками вел. князя, а возникавшие при этом спорные вопросы должен был регулировать как верховный судья сам И. В. при посещении им Вел. Новгорода. Эти установления вел. князь в дальнейшем использовал для укрепления своей власти в Вел. Новгороде.

В 1475/76 г. И. В. прибыл в Вел. Новгород как верховный судья, чтобы рассмотреть жалобы новгородцев на «великих» бояр, к-рых они не могли привлечь к ответственности. Правитель воспользовался этим, чтобы расправиться со своими противниками среди новгородского боярства. Одни были осуждены, арестованы и увезены в Москву, на других наложили крупные денежные штрафы. Когда осенью 1477 г. И. В. снова объявил войну Вел. Новгороду, мн. новгородские бояре перешли к нему на службу, как только московское войско вступило на Новгородскую землю. Не встречая сопротивления, оно подошло к Вел. Новгороду, и осажденный город капитулировал в янв. 1478 г. Вечевые порядки были уничтожены, население города подчинено власти великокняжеских наместников. Новгородские землевладельцы (бояре и житьи люди) стали вассалами вел. князя. И. В. обещал, что они сохранят свои вотчины, их не будут вызывать на суд в Москву и они не должны будут нести военную службу за пределами Новгородской земли. Установленные порядки сохранялись до сер. 80-х гг. XV в., затем на протяжении 2-й пол. 80-х гг. XV в. из Новгородской земли в 2 этапа были выведены подавляющая часть светских землевладельцев и верхи новгородского купечества. На их место прибыли дети боярские из Великого княжества Московского и московские богатые купцы - «гости». Так было закреплено присоединение Новгородской земли к Русскому гос-ву.

В 1489 г. прекратила существование Вятка - небольшое политическое образование, выделившееся некогда из состава Новгородской земли. Вятчане пытались сохранить самостоятельность, балансируя между Москвой и Казанью. Когда в Казани в 1487 г. утвердилось рус. влияние, И. В. принял решительные меры для подчинения Вятки. В авг. 1489 г. посланные им войска осадили центр Вятской земли Хлынов, вынужденный капитулировать. Арестованные предводители вятчан были повешены, «лучшие люди» и купцы выселены из Вятской земли.

Иной характер имели отношения И. В. с Псковом, к-рый не стремился к конфликтам с Москвой, будучи заинтересован в поддержке вел. князя в борьбе с Ливонией. Псковское войско участвовало в походах И. В. на Вел. Новгород в 1471 и 1477 гг. Заинтересованность Пскова в помощи против Ливонского ордена вел. князь использовал, чтобы усвоить себе роль верховного арбитра в спорах между псковским боярством и «черными людьми». Он также добился значительного расширения власти великокняжеских наместников в Пскове, что подготавливало условия для присоединения Псковской земли к Русскому гос-ву в будущем.

Тверская земля, связанная с Москвой союзными отношениями уже при вел. кн. Василии II, при И. В. продолжала оставаться в сфере московского политического влияния. Тверское войско участвовало в походах на Вел. Новгород в 1471 и 1478 гг. и в защите Русской земли от войск хана Ахмата в 1480 г. Устанавливалась фактическая зависимость Твери от Москвы. В 1476 г. неск. тверских бояр перешли на службу к И. В. Пытаясь сохранить самостоятельность, вел. кн. Тверской Михаил Борисович заключил соглашение о союзе с Казимиром, к-рый должен был быть скреплен его браком с внучкой короля (2-я пол. 1483). Зимой 1484/85 г. московское войско совершило поход в Тверскую землю, и Михаил Борисович был вынужден искать мира. По договору, заключенному весной 1485 г., он обязался разорвать отношения с Литвой, признал себя вассалом («братом молодшим») И. В., обещал ходить в походы по его приказу и не поддерживать сношений с др. гос-вами. После заключения этого договора на службу к И. В. снова отъехали мн. тверские бояре и даже члены тверского княжеского рода. Когда нек-рое время спустя люди вел. князя перехватили грамоты Михаила Борисовича к Казимиру, И. В. выступил в поход во главе большого войска, которое подошло к Твери в сент. 1485 г. Тверские князья и бояре били «челом в службу» И. В., а Михаил Борисович бежал в Литву. И. В. передал Тверскую землю как особый удел своему старшему сыну Иоанну Иоанновичу Молодому, племяннику Михаила Борисовича. После смерти наследника в 1490 г. нек-рое время Тверской землей управлял 2-й сын И. В. Василий III Иоаннович, а затем она стала одной из областей в составе Русского гос-ва.

Рязанская земля оказалась в сфере московского политического влияния при Василии II, когда умерший в 1456 г. вел. кн. Рязанский Иван Федорович перед кончиной отдал своего сына Василия на воспитание в Москву. В 1464 г. Василий Иванович был отпущен в свою землю после венчания с сестрой И. В. Анной. О московско-рязанских отношениях в правление И. В. сохранилось мало сведений. О характере этих отношений позволяет судить договор, который заключил в 1483 г. И. В. с новым Рязанским вел. кн. Иваном Васильевичем. По этому договору рязанский князь признал себя «братом молодшим» не только И. В., но и его старшего сына, обязался ходить в походы по его приказу и не поддерживать отношений с Литвой. Выполняя свои обязательства, рязанские князья Иван и его брат Федор в нач. XVI в. участвовали в войне с Великим княжеством Литовским. Между братьями существовал договор, по к-рому младший в случае смерти должен был передать свой удел старшему, однако Федор перед смертью в 1503 г. передал свой удел И. В. Так был сделан важный шаг на пути присоединения Рязанской земли к Русскому гос-ву.

На княжение И. В. приходится изменение характера отношений между вел. князем и членами его семьи. По традиции Великое княжество Московское считалось общим достоянием всех членов княжеского рода; когда кто-то из членов рода умирал, его удел подлежал разделу между братьями, приобретения («примыслы») также должны были делиться между членами семьи. И. В. не соблюдал эти нормы. Когда в 1472 г. умер его брат Юрий, его удел стал частью великокняжеских земель. После присоединения Вел. Новгорода И. В. не дал братьям пожалований в Новгородской земле. В 1479 г. недовольные Андрей и Борис Васильевичи, выступив против вел. князя, уехали на литовскую границу, отправив семьи в Витебск к кор. Казимиру. В условиях, когда Московскому вел. княжеству угрожали войска хана Ахмата, И. В. поспешил примириться с братьями. Они получили нек-рые земли, но как пожалование вел. князя, а не как результат семейного передела. По договорам, заключенным в 1481 г., братья были вынуждены признать «братом старейшим» не только И. В., но и его старшего сына, дать обязательство не сноситься с Ордой, не вести ни с кем переговоров без «веданья» вел. князя, ходить в походы по приказу вел. князя «без ослушанья». Так постепенно утверждалось представление о членах московского княжеского дома не как о соправителях вел. князя, а как о его подданных, хотя и наиболее высокопоставленных. Когда в 1491 г. кн. Андрей нарушил свои обязательства, он был арестован и умер в тюрьме. По мере достижения успехов титул вел. князя пополнялся все новыми наименованиями присоединенных земель, а с сер. 80-х гг. в документах, исходивших из великокняжеской канцелярии, он начинает постоянно именоваться вел. князем всея Руси.

Вслед за интеграцией земель Сев.-Вост. и Сев.-Зап. Руси в едином Русском гос-ве был проведен ряд реформ, способствовавших консолидации бывш. отдельных княжеств в единое целое и укреплению стоявшей во главе этого целого гос. власти. На смену мн. дворам удельных князей в правление И. В. пришел единый государев двор, объединивший верхи формировавшегося дворянского сословия Русского гос-ва. Элиту сословия составили московское боярство и члены ранее самостоятельных княжеских родов. Бояре и дети боярские, принадлежавшие к государеву двору, получали назначения на военные и адм. должности. При этом утвердилась и распространилась практика, когда управлявшие отдельными территориями наместники и волостели посылались не в те регионы, где находились их владения. Не связанные с местным обществом и получавшие назначения в Москве, эти люди становились удобным орудием гос. политики на местах. В 1497 г. был принят Судебник - свод законов, установивший единые нормы, единые порядки на всей территории Русского гос-ва. Так, везде крестьяне могли переходить от одного владельца к другому только в Юрьев день. Входило в практику докладывать о наиболее важных судебных делах в Москву и также рассматривать там такого рода дела. В одной из статей Судебника были определены размеры издержек на доставку в Москву обвиняемых из разных районов Русского гос-ва. Создавались органы центрального управления определенными территориями - обл. дворцы. Во главе дворцов стояли люди, принадлежавшие к давно служившему вел. князьям московскому боярству, суд они вершили в Москве. Тверской дворец упоминается в завещании И. В. Реформы способствовали увеличению и на местах, и в центре числа лиц, способных готовить и копировать документы (чего требовала, в частности, обширная переписка между местами и центром),- дьяков и подьячих. Особенно возросло их число в великокняжеских канцеляриях, где постепенно в ходе решения практических задач стали выделяться группы лиц, занятых определенными отраслями адм. деятельности.

В 80-90-х гг. XV в. основную территорию гос-ва охватили писцовые описания. Писцы должны были провести точный учет платежеспособности населения и ввести там, где это было возможно, единую систему налогообложения. Так, в 1491 г. писцы были отправлены в Тверскую землю «писати по-московски в сохи». Проведение описаний сопровождалось сокращением податных привилегий. В жалованных грамотах И. В. 90-х гг. XV в. светским землевладельцам отсутствует освобождение от налогов и повинностей. Так увеличивались ресурсы, находившиеся в распоряжении гос. власти.

Усилению позиций гос. власти содействовало насаждение И. В. поместного землевладения. Выселив из Новгородской земли светских землевладельцев и конфисковав их земли, вел. князь затем раздал значительную часть этих земель детям боярским из Сев.-Вост. Руси, но как поместья, на поместном праве. Переселенцы из Вел. Новгорода также получили поместья на вост. окраинах Русского гос-ва. Появились такие пожалования и в др. районах страны. Поместье было собственностью не помещика, а гос-ва. Помещик не мог им распоряжаться по своему желанию или передавать его по наследству, он владел им до тех пор, пока гос-во было довольно его службой. За ущерб, нанесенный нерадивым помещиком этой гос. собственности, ему угрожала великокняжеская опала. Сравнительно рано поместья стали получать не только мелкие и средние, но и крупные землевладельцы. Раздача земель на поместном праве способствовала увеличению размера главной военной силы Русского гос-ва - дворянского ополчения и усиливала зависимость формировавшегося дворянского сословия от гос. власти.

Символом могущества этой власти стал построенный в последние десятилетия XV в. при содействии итал. мастеров Московский Кремль, который превратился из городской цитадели, где население скрывалось при опасности, в укрепленную резиденцию правителя. Перемены в отношениях между правителем и обществом осмыслялись в новых представлениях о характере великокняжеской власти. В последние десятилетия XV в. бояре и дети боярские, обращаясь к И. В., стали именовать себя его «холопами». В этой социальной терминологии отражалось представление, что они являются теперь не вассалами великого князя, отношения с которым основываются на некоем неписаном договоре, а его подданными.

Расширение возможностей государственной власти после объединения рус. земель дало И. В. возможность вести активную внешнюю политику на разных направлениях. Одной из главных задач, стоявших перед Московским вел. князем, была выработка политики по отношению к татар. ханствам - наследникам Золотой Орды. С главным из этих ханств - Большой Ордой, кочевавшей в степях между Волгой и Днепром, отношения первоначально были мирными, от нее И. В. получил ярлык на великое княжение, ей выплачивался «выход». На 1-й план в 60-х гг. XV в. выдвинулись отношения с Казанским ханством. В 1467 г. в ответ на обращение Казанской земли И. В. попытался возвести на казанский трон царевича Касима, сидевшего как вассал вел. князя в Городце Мещерском (ныне г. Касимов). Поход закончился неудачей и привел к войне с Казанским ханством. Последовали набеги татар на пограничные рус. уезды. Хан Ибрагим совершил поход на Вятку, и вятчане обязались не помогать И. В. Первоначально военные действия были не слишком успешными для рус. стороны, но И. В. сумел мобилизовать большие военные силы, и осенью 1469 г. войско во главе с кн. Юрием Васильевичем подступило к Казани. Одним из условий заключенного тогда мирного договора стало возвращение рус. пленных, захваченных в последние десятилетия.

В 1472 г. обострились отношения между И. В. и Большой Ордой. Хан Большой Орды Ахмат пришел с многочисленным войском к Оке в районе Алексина, но русские войска не дали ему перейти реку. После этого И. В. прекратил выплачивать «выход» в Большую Орду и Россия не только фактически стала самостоятельным гос-вом, но и стала восприниматься соседями как независимое гос-во. Готовясь к продолжению борьбы с Ахматом, И. В. вступил в переговоры с врагом Ахмата крымским ханом Менгли-Гиреем, и в 1480 г. был заключен союзный договор, направленный против Большой Орды. В 1480 г. Ахмат попытался восстановить прежние отношения, выступив с большим войском в поход на Русь. В окт. 1480 г. армия Ахмата была остановлена русскими на Угре. Татарам не дали перейти реку, и, простояв месяц, хан ушел в степи.

В янв. 1481 г. Ахмат был убит своими противниками, началась борьба за власть между его сыновьями; Большая Орда, сконцентрировавшаяся на борьбе с Крымом, потеряла силу и влияние. Помогая Менгли-Гирею в противостоянии с Большой Ордой, И. В. резко активизировал свою политику на казанском направлении. Уже в 1482 г. вел. князь выступил в поход на Казань. Казанский хан Али прислал послов с «челобитьем», и поход был отменен, но уже в 1484 г. была предпринята попытка посадить на казанский стол ставленника Москвы Мухаммед-Эмина, к к-рому «для бережения» в Казань были присланы рус. воеводы. Али-хан боролся с Мухаммед-Эмином, опираясь на поддержку кочевавшей на нижней Волге и на Яике Ногайской Орды. Перелом наступил в 1487 г., когда большое рус. войско осадило Казань. Хан Али сдался и был сослан в Вологду, его братья - на Белоозеро, «крамольные» князья и уланы (члены ханской семьи из ветвей рода, не восходивших на престол) были казнены. На казанском столе надолго утвердился Мухаммед-Эмин. Это означало установление рус. протектората над Казанским ханством. «По слову» И. В. Мухаммед-Эмин посылал войска против Большой Орды, вел. князь разбирал конфликты между ханом и ногаями; даже собираясь отправить послов в Ногайскую Орду, хан запрашивал согласия на это И. В. За установлением рус. протектората над Казанью последовала в 1490 г. договоренность с ногаями о совместных действиях против Большой Орды. Союз с Крымом оказался прочным, начались совместные действия не только против правителей Большой Орды, но и против их союзника кор. Казимира. Сложившаяся выгодная для Русского гос-ва система отношений сохранялась до нач. XVI в., когда после разгрома войсками хана Менгли-Гирея Большой Орды заинтересованность Крыма в союзе с Россией уменьшилась. Первым признаком перемен стала попытка Мухаммед-Эмина в 1505 г. уйти из-под рус. власти.

Постепенно на зап. направлении рус. внешней политики главной задачей стала борьба за присоединение к формирующемуся Русскому гос-ву тех древнерус. земель, к-рые вошли в состав Великого княжества Литовского и Польского королевства - гос-в, объединенных под властью кор. и вел. кн. Казимира IV. Первоначально характер отношений между русским и польско-литовским правителями был дружественным - в завещании Василий II сделал Казимира опекуном своих детей. Отношения обострились, когда возникла опасность подчинения Вел. Новгорода литов. власти; были отмечены в Москве и попытки дипломатов Казимира побудить хана Ахмата к нападениям на земли Сев.-Зап. Руси. В 80-х гг. XV в. началась подготовка к большой войне с Великим княжеством Литовским. Во 2-й пол. 80-х гг. XV в. И. В. вступил в переговоры о союзе против Казимира с такими его противниками, как венг. кор. Матьяш Корвин и Габсбурги - имп. Фридрих III и его сын Максимилиан. В переговорах с Габсбургами определенно говорилось о намерениях И. В. распространить свою власть на Киев и Киевскую землю. Велись переговоры о союзе с молдав. господарем Стефаном, сближение 2 государств скрепил брак Иоанна Иоанновича, старшего сына И. В., с дочерью Стефана Еленой (1483).

В кон. 80-х гг. XV в. началась необъявленная пограничная война, когда русские войска нападали на пограничные территории Великого княжества Литовского и захватывали их. Главным объектом действий с рус. стороны стали земли верховских княжеств, расположенных в верхнем течении Оки, владений князей - потомков св. Михаила Всеволодовича Черниговского, в то время вассалов Казимира. Вмешиваясь в конфликты между ними, рус. воеводы поддерживали тех из них, кто готовы были порвать с Казимиром и подчиниться И. В. На рубеже 80-х и 90-х гг. стали переходить под власть И. В. князья Воротынские, Белёвские и Одоевские. В Русском гос-ве им была обеспечена достаточно широкая автономия, они стали «слугами»-вассалами вел. князя.

После смерти Казимира в 1492 г. развернулись настоящие военные действия, рус. войска заняли вост. часть Смоленской земли с Вязьмой. Преемник Казимира в Великом княжестве Литовском его сын Александр стал искать мира. По соглашению, заключенному в февр. 1494 г., верховские княжества и вост. часть Смоленщины вошли в состав Русского гос-ва. Соглашение было скреплено браком Александра и дочери И. В. Елены Иоанновны. Однако дружественные отношения между гос-вами так и не установились. И. В. не отказался от своих планов, и к 1499 г. сложились благоприятные условия для нанесения нового удара по Великому княжеству Литовскому.

Внимание, проявленное И. В. к верховским князьям, себя оправдало. К 1499 г. Московский вел. князь добился тайного соглашения с потомками князей - эмигрантов времени феодальной войны сер. XV в., получивших от Казимира обширные владения в Северской земле, об их переходе на рус. сторону. Предпринятые в то время попытки установления церковной унии в Великом княжестве Литовском дали князьям Семену Ивановичу Стародубскому и Василию Ивановичу Шемячичу законное основание для разрыва отношений с вел. кн. Александром, а И. В. получил возможность обосновать возобновление войны с Литвой необходимостью защиты ее правосл. жителей. При содействии названных князей рус. войска заняли Брянск и обширные территории в Северской земле (в Брянске был взят в плен и отослан в Москву местный епископ). На смоленском направлении литов. армия во главе с кн. Константином Ивановичем Острожским 14 июля 1500 г. потерпела поражение на р. Ведроше, командующий и др. литов. военачальники попали в плен. В дальнейшем, опасаясь усиления России, на стороне Александра в войну вступил Ливонский орден, и рус. войскам пришлось вести войну на 2 фронта. Правители Большой Орды помешали хану Менгли-Гирею выступить в поддержку И. В. Несмотря на трудности, в 1502 г. были собраны значительные военные силы для похода на Смоленск, но длительная осада города оказалась безуспешной. Россия не смогла добиться новых успехов, но и Великое княжество Литовское было не в состоянии продолжать войну. В марте 1503 г. между Россией и Литвой было заключено перемирие на 6 лет, по к-рому Северская земля с Новгородом-Северским и Черниговом, а также Брянск, Дорогобуж и Торопец вошли в состав Русского гос-ва. На переговорах, предшествовавших заключению соглашения, русские представители заявили от имени И. В.: «Не то одна наша отчина, кои городы и волости ныне за нами, и вся Русская земля Божьею волей из старины, от наших прародителей наша отчина» (Сб. РИО. Т. 35. С. 380).

В зап. политике Русского гос-ва не столь важное, но все же заметное место занимали связи с такими соседями, как Ливонский орден, Ганзейский союз нем. городов и Швеция. Проблемы отношений с ними встали перед И. В. после присоединения Вел. Новгорода в 1477/78 г., но еще до этого рус. правителю пришлось столкнуться с Ливонией в качестве верховного сюзерена Пскова. В 1463 г. войска Московского вел. князя уже помогали Пскову в войне с Ливонией. Новый, гораздо более серьезный шаг был предпринят в 1474 г. при заключении мира между Псковом и Ливонией. Накануне переговоров в Псков прибыл великокняжеский воевода Д. Д. Холмский с большим войском; был заключен мир, соблюдавшийся в течение 30 лет. В договоре указывалось, что ливонские послы «добиша челом» «царем всея Руси Ивану Васильевичу и Ивану Ивановичу». По одному из условий договора Дерптское католич. еп-ство обязалось платить дань «великих князей русских», к-рая не выплачивалась в течение 8 лет.

С присоединением Вел. Новгорода перед рус. правящими кругами возникла сложная проблема отношений с Ганзой - союзом нем. городов. На территории Вел. Новгорода находилась фактория ганзейских купцов - Немецкий двор, где ганзейцы пользовались мн. правами и привилегиями, к-рыми не обладали новгородцы, торговавшие в Ливонии. Попытки новгородских властей добиться равных условий торговли успеха не имели. В 80-х гг. XV в., уже вскоре после присоединения Вел. Новгорода, рус. правительство стало добиваться ограничения привилегий ганзейцев и улучшения условий торговли для рус. купцов в Ливонии. На рубеже 80-х и 90-х гг. XV в. были приняты решительные меры для ликвидации традиц. привилегий ганзейцев (права продавать товары без взвешивания, освобождения от большей части торговых пошлин и др.). В 1492 г. на берегу пограничной р. Наровы была заложена крепость Ивангород, к-рая, по-видимому, по планам рус. правящих кругов должна была стать портом, где рус. купцы торговали бы с купцами из Зап. Европы. В 1494 г. в ответ на насилия над русскими в ливонских городах И. В. приказал закрыть Немецкий двор в Вел. Новгороде и конфисковать находившееся в нем имущество (Немецкий двор оставался закрытым до конца правления И. В.).

Обострение отношений с Ганзой привело к сближению Русского государства с таким противником Ганзы, как Дания. В 1493 г. между государствами был заключен договор о союзе, предусматривавший совместные действия против Швеции - союзника ганзейских городов; кроме того, Дания обещала И. В. поддержку против вел. князя Литовского. В 1494 г. дат. посол Якоб Кунингхузен привез в Москву пушки и др. вооружение. В 1495 г. началась русско-швед. война, связанная со спорами о принадлежности ряда погостов в Зап. Карелии. В кон. 1495 - нач. 1496 г. рус. войска осаждали Выборг, в 1496 г. шведы разорили Ивангород, где захватили много кораблей и большое количество товаров (очевидно, усилия по созданию рус. порта на Балтике не остались бесплодными). На территории Карелии и Финляндии продолжались военные действия. Они прекратились, когда Швеция в кон. 90-х гг. XV в. подчинилась верховной власти дат. короля, но пограничные споры так и не были урегулированы. Договор о 20-летнем перемирии был заключен в 1504 г. Одним из его условий было обязательство швед. стороны не помогать Ливонии в случае войны между ней и Россией.

Отношения с Ливонией стали серьезной проблемой для Русского гос-ва, когда в нач. 1501 г. ливонский ландтаг в Вольмаре принял решение вступить в союз против России. Война началась в авг. 1501 г. Рус. правительство было вынуждено направить в Псковскую землю крупные военные силы, снятые с главного - литов. фронта. В 1501-1502 гг., во время военных действий, произошло неск. сражений, некоторые были неудачными для русских войск, но овладеть ни одним из городов Псковской земли магистру Вальтеру Плеттенбергу не удалось. На нападения ливонцев русские войска отвечали набегами на ливонские земли. Мирный договор 1503 г. означал возвращение к довоенному положению, требования ливонских послов на переговорах удовлетворить претензии Ганзы были отвергнуты.

Правление И. В. было временем значительного усиления связей с Италией. Русские посольства многократно посещали разные итал. гос-ва (гл. обр. Венецию, Милан и Рим), откуда привезли в Москву мастеров разных специальностей, так что в Москве уже в 70-х гг. XV в. существовала итал. колония. Итал. мастера содействовали развитию ряда отраслей производства, таких как чеканка монеты, литейное дело, производство кирпича и др. Наиболее выдающимся из трудившихся в Москве итал. мастеров был Аристотель Фьораванти из Болоньи, построивший Успенский собор в Московском Кремле. Итал. мастера активно участвовали в возведении стен и башен Кремля.

Эпоха правления И. В.- время большого крепостного и храмового строительства прежде всего в Московском Кремле, но также и в иных центрах (в частности, в конце правления И. В. был построен Новгородский кремль). По образцу Успенского собора Московского Кремля строились храмы во мн. рус. городах. Ко времени правления И. В. относится деятельность иконописца Дионисия, создавшего иконостас для московского Успенского собора. При участии советников И. В. был создан такой крупный памятник летописания, как Московский свод 1479 г. Ко времени правления И. В. относятся творчество преподобных Нила Сорского и Иосифа Волоцкого, создание такого значительного памятника общественной мысли, как Послание на Угру Ростовского архиеп. Вассиана I (Рыло), а также «Хожения за три моря» Афанасия Никитина.

Последние годы правления И. В. были отмечены борьбой за престолонаследие. Старший сын вел. князя Иоанн Молодой не позднее 1471 г. был провозглашен соправителем отца. В браке с дочерью молдав. господаря Стефана Еленой у Иоанна Иоанновича в 1483 г. родился сын Димитрий Иоаннович. В 1472 г. И. В. вступил во 2-й брак с Софией (Зоей) Палеолог, племянницей последнего визант. имп. Константина XI Палеолога. В этом браке родились неск. сыновей и дочерей, старшим из детей был Василий III Иоаннович (род. в 1479). Иоанн Молодой скончался в 1490 г. После его смерти Василий стал правителем Тверской земли, но не получил великокняжеского титула и не был объявлен соправителем отца. В 1497 г. кн. Василий был обвинен в организации заговора, в намерении «отъехать» от отца и арестован; были казнены его сторонники из детей боярских. В 1498 г. И. В. объявил своим соправителем внука Димитрия, и тот был коронован по визант. обряду коронации соправителя. Однако в марте 1499 г. Василий был провозглашен «государем великим князем» Вел. Новгорода и Пскова, а Димитрий перестал участвовать в управлении страной. В апр. 1502 г. Димитрий и его мать Елена попали в опалу и были заключены в тюрьму, а Василий стал соправителем отца - «великим князем всея Руси».

В 1504 г. И. В. составил завещание (духовную грамоту), по которому Василию отходили Великое княжество Владимирское, Вел. Новгород и Псков, Тверская земля, верховские княжества и мн. др. земли, младшим сыновьям - Юрию, Дмитрию, Семену, Андрею выделялись небольшие уделы, состоявшие из земель, расположенных в разных областях гос-ва. 16 июня 1504 г. «по благословению и повелению» И. В. было составлено соглашение между вел. кн. Василием и старшим из его братьев Юрием. Удельный князь признал права Василия на все выделенные тому владения и буд. «примыслы», обязался «Орды не знати» и ходить в походы по приказу старшего брата «без ослушанья». Незадолго до кончины, 4 сент. 1505 г., И. В. присутствовал на свадьбе вел. кн. Василия. И. В. был погребен в Архангельском соборе Московского Кремля.

В начале правления И. В. отношения вел. князя с правосл. духовенством Московской митрополии, прежде всего с архиереями, были достаточно тесными. На епископских кафедрах находились люди, способствовавшие победе вел. князя в феодальной войне, напр., Ростовский архиеп. Трифон, в свое время разрешивший Василия II от клятв, данных Дмитрию Шемяке.

Светскую и церковную власти объединяла также необходимость противодействовать церковной политике кор. и вел. кн. Казимира, к-рый стремился к увеличению территории Западнорусской митрополии, за чем последовало бы и расширение политического влияния Великого княжества Литовского. В Москве прилагали усилия прежде всего к тому, чтобы удержать в границах Московской митрополии Вел. Новгород. В 1463 г. в Москве вел. князь и митрополит вели с Новгородским архиеп. Ионой переговоры о «церковном соединении», и позднее И. В. призывал Новгородского архиепископа придерживаться этой договоренности. С указанными событиями было связано подтверждение И. В. пожалований вел. кн. Василия II Отней пуст.- любимой обители архиеп. Ионы. Положение стало особенно тревожным, когда в сер. 60-х гг. XV в. были приняты меры по возвращению Западнорусской митрополии в юрисдикцию К-поля (в 1458 в Риме на Киевскую митрополичью кафедру был поставлен униат Григорий). Когда это произошло, К-польский патриарх Дионисий I в февр. 1467 г. обратился к правосл. населению Вост. Европы с посланием, в к-ром объявил Киевского митр. Григория единственным законным, признанным К-полем митрополитом и предлагал всем рус. землям подчиниться его власти. Предполагалась совместная поездка послов патриарха и митр. Григория в Москву, чтобы добиться выполнения этого решения. Тогда И. В. и митр. Филипп приняли решение не впускать этих послов в Россию, и И. В. призвал Новгородского архиеп. Иону последовать этому примеру. Жертвой обозначившегося противостояния с К-полем стал поставленный на Киевскую митрополичью кафедру тверитянин Спиридон. Когда, вступив в конфликт с кор. Казимиром, Спиридон бежал в Россию, он был заточен в Ферапонтов Белозерский в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-рь. В этом случае церковная и светская власти в России также действовали совместно.

Митр. Филипп в 1469 г. благословил вел. князя идти в поход на Казань и через Тверского епископа добивался, чтобы кн. Михаил Борисович выслал войска для участия в походе. Когда в нач. 70-х гг. XV в. новгородское боярство предприняло попытку перейти под власть Литвы, митр. Филипп поддержал И. В. Первоиерарх неоднократно направлял посольства в Вел. Новгород, добиваясь возвращения новгородцев под власть вел. князя, а затем вместе с др. епископами благословил поход И. В. на Вел. Новгород. В созданном в митрополичьей канцелярии соч. «Словеса избранные» действия новгородцев сурово осуждались, а победа И. В. связывалась с покровительством высших сил московскому войску.

Различные источники говорят о совместных действиях вел. князя, митрополита и епископов при строительстве и освящении нового здания Успенского собора в Москве в 1472 г. В великокняжеском летописании отмечено, что И. В. при этом раздал милостыню «на вся соборы и на весь град» и множество духовных лиц «едиша и пиша» за его столом и на его дворе (ПСРЛ. Т. 25. С. 296). Когда в том же году вместе с невестой вел. князя Софией Палеолог приехал папский легат Антонио Бонумбре, перед ним несли католич. крест («крыж»); узнав резко отрицательное мнение митрополита об этом, И. В. приказал крест убрать. Добрые отношения между вел. князем и митр. Филиппом сохранялись и позднее. Великокняжеская летопись приводит слова правителя, обращенные к митрополиту после пожара в Москве 1473 г.: «Отче господине, не скорби... А что двор твои погорел, аз ти, колико хочешь, хором дам, или кои запас погорел, то все у меня емли» (Там же. С. 300).

Преемником скончавшегося 5 апр. 1473 г. Филиппа стал Коломенский еп. Геронтий, один из тех деятелей Церкви, к-рые поддерживали великокняжескую власть на последнем этапе феодальной войны. Перед походом на Вел. Новгород в 1477 г. И. В. получил благословение митрополита и епископов, а сам «по своей отчине, великому княженью, разосла милостыню по соборным церквам, и монастырем, и по всем церквам» (Там же. С. 311). При присоединении Новгородской земли И. В. отобрал 10 волостей у Новгородского архиепископа, половину владений у Юрьева мон-ря и у 5 кончанских мон-рей Вел. Новгорода.

Кон. 70-х гг. XV в. стал важной гранью в истории отношений И. В. и Церкви. К этому времени относятся первые столкновения вел. князя с митр. Геронтием. Так, в кон. 70-х гг. И. В. вмешался в спор относительно юрисдикции над Кирилловым Белозерским в честь Успения Пресв. Богородицы муж. мон-рем между Ростовским архиеп. св. Вассианом (Рыло), настаивавшим на своем праве судить игумена и братию и собирать в свою пользу церковные пошлины, и местным кн. Михаилом Андреевичем, патроном мон-ря, утверждавшим, что предшественники архиеп. Вассиана таким правом не обладали. Митр. Геронтий решил спор в пользу князя. Тогда архиепископ обратился к И. В. По свидетельству Ростовского владычного свода, «князь же великыи посла взять грамоту митрополичу у князя Михаила, и повеле Собору быти... на Москве, и дасть суд архиепископу на митрополита» (ПСРЛ. Т. 24. С. 127). Геронтий уступил, выданная грамота была уничтожена, и над Кирилловым Белозерским мон-рем была установлена власть Ростовского архиепископа «во всем». После присоединения Вел. Новгорода не нуждавшийся так сильно, как ранее, в поддержке высшей церковной власти И. В. использовал возникший конфликт для усиления своего влияния на Церковь, для того чтобы стать верховным арбитром при решении спорных вопросов церковной жизни. Ростовский архиеп. Вассиан стал одним из самых близких к вел. князю людей. В 1479 г. он вместе с троицким игум. Паисием (Ярославовым) крестил княжича Василия. Однако, когда архиепископ попытался подчинить своей власти причт собора в Устюге, находившегося под патронатом вел. князя, это вызвало резкое недовольство И. В.

Конфликт между И. В. и митрополитом возник при освящении нового здания Успенского собора в Кремле в авг. 1479 г. Совершая крестный ход, Геронтий шел против солнца, а по мнению И. В., он должен был идти «посолонь». Вопрос о направлении движения крестного хода обсуждался и раньше, но споры эти шли среди духовенства, вел. князь в них не вмешивался. Теперь же И. В. открыто выразил свое несогласие с митрополитом, и правителя поддержали Ростовский архиеп. Вассиан и архим. Чудова мон-ря св. Геннадий (Гонзов). В этом эпизоде проявилось стремление вел. князя, вмешиваясь в дела, относящиеся исключительно к компетенции духовенства, подчинить себе Церковь, опираясь на поддержку группы влиятельных духовных лиц. До окончательного решения вопроса И. В. запретил освящать построенные на его средства храмы свт. Иоанна Златоуста и Рождества Пресв. Богородицы.

Спор был прерван драматическими событиями лета-осени 1480 г., когда к русским границам на Угру пришло войско Большой Орды во главе с ханом Ахматом и одновременно против И. В. выступили братья князья Андрей Угличский и Борис Волоцкий. Наиболее близкими к вел. князю людьми оставались Ростовский архиеп. Вассиан, дважды ездивший к братьям с целью помирить их с И. В., и игум. Троице-Сергиева мон-ря Паисий, крестивший родившегося в марте 1480 г. сына И. В. Юрия. Хотя окружение митр. Геронтия сочувствовало братьям вел. князя, к-рые, по мнению большинства духовенства, были несправедливо обижены правителем, в этой тревожной ситуации представители враждующих группировок в церковных кругах объединились, чтобы содействовать отражению нападения Большой Орды. Во время посещения вел. князем Москвы иерархи убеждали его дать твердый отпор татарам, позднее посылали ему грамоты такого же содержания на Угру. Среди этих посланий выделяется как памятник общественно-политической мысли Послание на Угру архиеп. Вассиана.

В 1481 г. спор между митрополитом и И. В. возобновился. В поддержку вел. князя выступили теперь преемник умершего архиеп. Вассиана Иоасаф из связанного с великокняжеским двором рода князей Оболенских и архим. Геннадий (Гонзов). 24 авг. 1481 г. митрополит, взяв ризницу, уехал в Симонов Новый московский в честь Успения Пресв. Богородицы мон-рь, оставив в Успенском соборе первосвятительский посох. Когда выяснилось, что большая часть духовенства стоит на стороне главы Церкви, великий князь послал своего сына Иоанна Молодого, чтобы тот просил митрополита вернуться на кафедру. Затем И. В. посетил митрополита в мон-ре и повторил просьбу, «а сам во всем виноват створися» и предоставил митрополиту право освящать храмы, как тот считает нужным. Последующие события говорят о том, что И. В. старался избегать конфликтов с первоиерархом. Когда у митр. Геронтия произошло столкновение с архим. Геннадием и тот нашел убежище у вел. князя, митрополит направился к И. В., и правитель был вынужден выдать виновного (ПСРЛ. Т. 20. С. 351). Лишь позднее вел. князю с боярами удалось «выпечаловать» архим. Геннадия у митрополита.

В 1484 г. митр. Геронтий снова уехал в Симонов мон-рь, взяв с собой ризницу и посох, т. к. был болен, но, когда он, выздоровев, захотел вернуться на кафедру, И. В. «не восхоте его» и послал к нему игум. Паисия с предложением оставить митрополию, от чего Геронтий отказался. В дальнейшем, вероятно, имели место какие-то тяжелые для первоиерарха столкновения с правителем. Сочувствующий Геронтию летописец отмечает, что митрополит «многажды убегал» из Симонова мон-ря, куда его, по-видимому силой, возвращали. И. В. хотел видеть на митрополичьей кафедре Паисия, но тот не дал согласия, и 1 нояб. 1484 г. вел. князь вернул Геронтия на митрополичий стол. Возможно, И. В. полагал, что после пережитых неприятностей старый и больной митрополит не станет противодействовать его намерениям. 12 дек. 1484 г. на Новгородскую кафедру, 2-ю по статусу в митрополии, был поставлен близкий к И. В. чудовский архим. Геннадий.

К сер. 80-х гг. И. В. уже не окружали люди, ранее влиявшие на его политику по отношению к Церкви. Игум. Паисий, отказавшись от настоятельства в Троице-Сергиевом мон-ре, уехал на север, в заволжские обители, где сблизился с прп. Нилом Сорским. Отношения вел. князя с Новгородским архиеп. Геннадием скоро испортились. Ростовский архиеп. Иоасаф к кон. 80-х гг. оставил кафедру из-за какого-то столкновения с И. В. и отказывался приезжать к нему по его вызову. В 80-х гг. XV в. можно указать одного иерарха, пользовавшегося расположением И. В.,- это Пермский еп. Филофей. В 1483 г., после похода рус. войск на р. Обь, Филофей выступил как посредник на переговорах с княжествами хантов и манси и по его «печалованью» И. В. принял послов «Кодские и Югорские земли» (ПСРЛ. Т. 26. С. 275). В 1485 г. архиерей вместе с местными князьями посетил Москву, при этом вел. князь «владыку почтил вельми» (Там же. С. 277). Однако Пермский епископ был лишь удачным исполнителем поручений вел. князя на севере, а не его советником.

Ухудшение отношений между И. В. и Новгородским архиеп. Геннадием было, несомненно, связано с тем, что с сер. 80-х гг. XV в. вел. князь стал все более активно захватывать церковную собственность в Новгородской земле. Уже конфискация части церковных земель в 1478 г. вызвала отрицательную реакцию новгородского духовенства. В 1480 г., во время пребывания И. В. в Вел. Новгороде, был арестован Новгородский архиеп. Феофил, к-рого обвинили в «коромоле» и в том, что он «нелюбие держа» на вел. князя за посягательство на владычные земли. Низложенный архиепископ был заточен в Чудовом мон-ре под надзором архим. Геннадия, но во 2-й пол. 80-х гг. сам новый Новгородский архиепископ оказался в еще более сложном положении. Начав архипастырскую деятельность с заботы о землях Св. Софии в Волоцком княжестве, он не мог отнестись положительно к массовым конфискациям церковной земельной собственности в Новгородской земле. Сохранившиеся писцовые описания Новгородской земли, относящиеся гл. обр. к первым годам XVI в., не позволяют точно выяснить, когда и какие церковные земли были отобраны, но позволяют с большой точностью судить о размерах конфискаций. Новгородская епархия утратила 3/4 своих земель, значительную их часть составляли владения дома Св. Софии. Правда, это не касалось принадлежавших церковным корпорациям городских владений, к-рые нельзя было раздать служилым людям (напр., в таком крупном центре солеварения, как Ст. Руса, еще в нач. XVII в. большая часть варниц принадлежала новгородским обителям). Уже в 1485 г., отстаивая права Новгородской кафедры на ее волоцкие владения, архиеп. Геннадий ссылался на «правило 165 святых отец о обидящих церкви Божии». Отношение архиерея к конфискациям 80-90-х гг. XV в. отразилось в написанном по его заказу соч. «Слово кратко». В сочинении резко осуждаются правители, к-рые «не токмо своих не дающе, но яже от православных начальников Церкви и Христу освященна суть отымати и к своим имениемь прилагать дерзают» («Слово кратко» в защиту монастырских имуществ // ЧОИДР. 1902. Кн. 2. Отд. 2. С. 13). Одновременно в произведении содержится призыв к «благому пастырю»: «...на церковная наступающим себе противу да поставит» (Там же. С. 56-57).

Др. причина обострения отношений между вел. князем и архиеп. Геннадием была связана с наметившимся в 80-х гг. XV в. сближением между И. В. и появившимися в Вел. Новгороде еретиками жидовствующими. По свидетельству прп. Иосифа Волоцкого, И. В., посетивший в 1480 г. Вел. Новгород, взял оттуда с собой в Москву еретиков - священников Алексея и Дениса. Первоначально еретики скрывали свои взгляды, так что архиеп. Геннадий, находившийся в Москве до кон. 1484 г., ничего подозрительного не заметил. Как прп. Иосиф выяснил позднее, «състала та беда с тех мест, как Курицин из Угорские земли приехал» (Казакова, Лурье. 1955. С. 377), т. е. в кон. 1486 г. Во 2-й пол. 80-х - 90-х гг. дьяк Ф. Курицын занял видное положение в окружении И. В., будучи одним из главных его советников по иностранным делам. Одновременно Курицын стал главным покровителем находившихся в Москве еретиков. Благодаря ему установились более близкие контакты между Алексеем и вел. князем. Алексей стал протопопом - главой клира кафедрального храма Московской митрополии - Успенского собора в Кремле, а его сподвижник Денис - священником Архангельского собора. По свидетельству прп. Иосифа, вел. князя привлекли заявления еретиков, что они обладают «тайным знанием», что, по распространенным в то время представлениям, давало возможность достичь успеха в гос. деятельности, в частности благодаря предсказанию будущего. Эти контакты вел. князя с жидовствующими сказались на ходе расследования деятельности еретиков, начатого по настоянию архиеп. Геннадия, который указывал, что еретики демонстративно нарушают церковные обряды и глумятся над христ. святынями. Первоначально архиепископ выражал надежду, что будет установлен порядок «грозою и обыском великого князя да и подвигом господина отца нашего Геронтия митрополита» (Там же. С. 310), но в нач. 1488 г. ему пришлось убедиться, что «обыск не крепок чинится» (Там же. С. 312).

Задержанные по обвинениям свт. Геннадия новгородские еретики были присланы в Москву, осуждены в февр. 1488 г. и наказаны публично кнутом на торгу, но не все виновные понесли наказание. Новгородский архиепископ добивался новых мер и искал поддержки у людей, которые ранее, как и он, были советниками И. В.,- у старца Паисия и архиеп. Иоасафа. В окт. 1490 г. Собор для осуждения еретиков был созван, но одновременно свт. Геннадию был закрыт въезд в Москву и новый митр. Зосима (Брадатый) потребовал от архиепископа исповедание веры. На состоявшемся в окт. 1490 г. Соборе вместе с духовенством присутствовали бояре вел. князя, затем на Собор прибыл И. В. Вел. князь, ознакомившись с результатами публичного расследования, велел митрополиту «възрети в святыя правила о их ересех» (Там же. С. 385). Доставленные на Собор жидовствующие были осуждены и посланы для наказания в Вел. Новгород, но об осуждении Курицына и связанных с ним еретиков, на котором настаивал архиеп. Геннадий, речи не было; Новгородскому архиерею был запрещен въезд в Москву, на обедневший дом Св. Софии была возложена треть расходов по строительству Новгородского кремля.

Отношение И. В. к церковному землевладению на протяжении его правления изменялось. В отличие от своего отца И. В. был скуп на земельные пожалования духовным учреждениям. Он неоднократно нарушал установленные нормы, отказывался передавать в мон-ри земли, завещанные князьями - его родственниками. Так, в 1481 г. его брат Андрей завещал передать Троице-Сергиеву мон-рю 40 волостных деревень на р. Сяме, но земли эти в монастырь не попали. Принимались и отдельные меры, направленные на ограничение роста церковного землевладения. В грамоте ярославскому в честь Преображения Господня мон-рю, выданной после присоединения Ярославского княжества, обители предписывалось приобретать земли после доклада вел. князю.

С кон. 80-х гг. источники позволяют говорить о применении комплекса мер, характеризующих политику И. В. по отношению к Церкви. 19 нояб. 1490 г. датируется жалованная грамота вел. князя Пермскому еп. Филофею на владения Пермской кафедры. В грамоте читается длинный перечень земель, озер и рек, которые, по утверждению И. В., Филофей и его предшественники отобрали «у волостных людей», эти угодья предписывалось вернуть местным волостям. В ряде случаев речь шла о землях, данных вкладом за совершение заупокойных служб, в грамоте предписывалось местным властям дать вместо вклада деньги, а земли вернуть волости. В последнем разделе документа содержится запрет жителям Вычегодской земли давать вкладом или продавать земли духовным учреждениям. Грамоту подписал дьяк Курицын. Пермскому епископу удалось добиться компенсации за утраченные земли и доходы. В февр. 1492 г. «повелением великого князя» митрополит и Новгородский архиепископ передали Пермской кафедре находившиеся в их юрисдикции храмы на Вологде, но эта компенсация была предоставлена за счет доходов др. архиереев. Вероятно, к тому же времени относится жалованная грамота И. В. Новгородскому архиеп. Геннадию, упоминание о к-рой сохранилось в описи царского архива XVI в.,- «грамота жалованная Генадью архиепископу на села и на дворы, да в той же грамоте, что ему земель не купити» (Описи царского архива XVI в. и Посольского приказа 1614 г. / Ред.: С. О. Шмидт. М., 1960. С. 32).

В соборном приговоре от мая 1551 г. (см. в ст. «Стоглав») содержатся упоминания об уложении И. В. и Василия III, по к-рому предписывалось, чтобы «во Твери, в Микулине, в Торжку, в Оболенску, на Белоозере, на Рязани... вотчин... по душам в монастыри без докладу не давали» (Законодательные акты Рус. гос-ва 2-й пол. XVI - 1-й пол. XVII в.: Тексты. Л., 1986. С. 32). Т. о. возможность приобретения церковных земель ограничивалась в ряде областей Русского гос-ва. То, что в перечне волостей на 1-м месте стоят Тверь и Микулин, свидетельствует, что уложение было обнародовано после присоединения Твери в 1485 г. Действие этого уложения распространилось на Переяславль Рязанский, очевидно, при вел. кн. Василии III.

Исследователи давно отметили, что, судя по документам, отложившимся в монастырских архивах, в 90-х гг. XV в. и в первых годах XVI в. резко возросло количество судебных споров между монастырскими властями и крестьянами соседних черносошных (государственных) волостей. Частично это было связано с проведением в 90-х гг. XV в. писцовых описаний, т. к. одной из задач писцов было определение земельных границ. В нек-рых случаях речь шла о посылке судей, пытавшихся определить границы монастырских владений. Так обстоит дело с «Отводной отписной книгой» владений Кириллова Белозерского монастыря, в которой зафиксированы 12 судебных споров между крестьянами соседних волостей и старцами Кириллова и Ферапонтова мон-рей. При этом ряд земельных тяжб вовсе не был связан с землеустроительными работами. Представляется убедительным предположение исследователей, что такие действия правительства, как выдача жалованной грамоты Пермской кафедре, побуждали крестьян черносошных земель пытаться с помощью гос. власти отобрать у мон-рей спорные земли.

В 90-х гг. XV в. прекратилась выдача жалованных грамот, по к-рым владениям, принадлежавшим церковным учреждениям, предоставлялось освобождение от налогов. На эти же годы приходятся и свидетельства отписки у мон-рей их городских слобод. Так, при описании Белоозера писцы «у всех... монастырей дворы отнимали в городе, а давали им... места под дворы в меру по тридцати сажен» (АСЭИ. Т. 2. № 322. С. 311). При землеустройстве в Ладоге в 1500 г. писцы предписывали устраивать городские дворы на землях всех категорий, в т. ч. и на монастырских (Новгородские писцовые книги. СПб., 1868. Т. 3. Стб. 960).

Одновременно в 90-х гг. XV в. при активном участии И. В. утверждалось представление о Москве как о новом центре христ. мира и о рус. правителе как о его главе. В написанном митр. Зосимой «Изложении пасхалии» Москва названа «новым градом Константина», а И. В.- «новым царем Константином» (ПДРКП. Стб. 799). «Вторым благочестивым великим царем Константином» назван И. В. и в некоторых летописных известиях о Соборе на еретиков 1490 г. В 90-х гг. XV в. на печатях вел. князя появилось изображение двуглавого орла - эмблемы мировой христ. империи. В 1498 г. при коронации вел. кн. Димитрия Иоанновича был использован обряд коронации визант. императором своего соправителя.

В те же годы в Москве существовал кружок еретиков, обративший в свою ересь Елену Стефановну, вдову старшего сына И. В. Иоанна Иоанновича, и пользовавшийся покровительством как самого вел. князя, так и, согласно прп. Иосифу Волоцкому, митр. Зосимы - ставленника вел. князя на митрополичьей кафедре. Деятельность еретиков вызывала враждебное отношение со стороны духовенства не только к митр. Зосиме, но и к И. В. Таким настроениям способствовало развернувшееся в сер. 80-х гг. в Москве большое строительство, к-рое было связано с превращением Кремля из «города» в укрепленную резиденцию правителя. Значительная часть прежнего населения была вынуждена покинуть Кремль, вслед. чего оттуда, по-видимому, были вынесены приходские храмы; одновременно, как можно думать, переносили на новые места и храмы, стоявшие у стен Кремля. Недовольство церковных кругов, нашедшее выражение в послании архиеп. Геннадия митр. Зосиме 1490 г., вызвало то обстоятельство, что места, на к-рых ранее стояли церкви, не были огорожены. Кроме того, вызывало протест и устройство сада на месте одного из кладбищ, хотя перед этим останки были перенесены в др. место. Вел. князь не считался с мнением духовенства в этом вопросе. Так, в 1493 г. по его повелению «церкви сносиша и дворы за Неглинною» (ПСРЛ. Т. 39. С. 167), а в 1495 г. «князь великыи повеле сносить церкви и дворы за реку Москву против города и на тех местех повеле чинити сад» (Там же. С. 169).

В 90-х гг. XV в. главным выразителем враждебных по отношению к вел. князю настроений стал прп. Иосиф Волоцкий. В послании Суздальскому еп. Нифонту, резко обличая «злобесного волка», занявшего митрополичий стол (Зосиму), он призывал епископа последовать примеру К-польских патриархов Германа I и Никифора I, отстаивавших правосл. учение перед иконоборческими императорами. Зосима в 1494 г. оставил кафедру, по нек-рым летописным известиям, «не по своей воле» (его «сослал» с кафедры вел. князь), но никаким наказаниям он не подвергся, жил на покое в Симоновом, затем в Троице-Сергиевом мон-ре, не были также приняты меры против еретиков. 20 сент. 1495 г., после достаточно долгого перерыва, митрополитом был поставлен игум. Троице-Сергиева мон-ря Симон. В связи с еретиками его не обвиняли, но и о его выступлениях против жидовствующих неизвестно.

В отношениях с Великим княжеством Литовским И. В. выступал как защитник Православия. От своей дочери Елены, вышедшей замуж за Литовского вел. кн. Александра Ягеллончика в 1495 г., он требовал сохранить верность Православию, а от ее мужа добивался, чтобы тот построил для супруги правосл. храм в столице Литвы Вильно. В начавшейся в 1499 г. войне с Литвой И. В. выступал как защитник правосл. населения от попыток обратить его в католичество. В этой войне проявилось и враждебное отношение московского правителя к духовенству Киевской митрополии: Брянский епископ был арестован и отвезен в Москву.

Скупость летописных известий 2-й пол. 90-х гг. XV в. не позволяет в полной мере судить о характере отношений И. В. и рус. духовенства в эти годы. Исключением является известие под 1497 г. о том, как вел. князь тайно каялся перед митрополитом и др. иерархами, что по неосторожности содействовал смерти своего заключенного в тюрьму брата Андрея. (Ростовский владычный летописец отметил: ранее, опровергая слухи, что он хочет арестовать своего брата Андрея, И. В. поклялся митрополиту «небом, и землею, и Богом сильным, отцом всея твари» (ПСРЛ. Т. 24. С. 214).)

Осенью 1495 г. И. В. посетил Вел. Новгород, архиеп. Геннадий торжественно встретил его при въезде в город, вел. князь молился за литургией в Софийском соборе и «ел» у архиепископа. Эти действия имели этикетный характер, И. В. не собирался отступать от намеченной им политики в отношении Церкви. После образования в 1499 г. Новгородского княжества, пожалованного И. В. сыну Василию (его кандидатура была поддержана архиеп. Геннадием), последовала выдача от имени И. В. и Василия Иоанновича жалованных грамот новгородским мон-рям, по к-рым они освобождались от суда архиепископа и подчинялись судебной власти великокняжеских наместников. В 1499 г. И. В. «по благословению Симона митрополита... поимал... в Новгороде Великом церковные земли за себе, владычни и монастырские, и роздал детем бояр[ским] в поместье» (Иоасафовская летопись. М., 1957. С. 138). Изучение 1-го описания Деревской пятины показало достоверность этого известия.

За данным шагом стояли более широкие планы, обнаружившиеся при созыве в Москве в 1503 г. церковного Собора. Можно говорить о нек-рых мерах, принятых И. В. в связи с подготовкой Собора. Так, в 1502 г. на вакантные Коломенскую и Пермскую кафедры были поставлены соответственно Никон, игум. Павлова Обнорского во имя Св. Троицы мон-ря, и Никон, игум. Глушицкого в честь Покрова Пресв. Богородицы мон-ря. Противоречившее обычной практике назначение на епископские кафедры настоятелей небогатых сев. мон-рей свидетельствуют о том, что И. В. хотел повлиять в нужном для него направлении на состав епископата. Созыву Собора предшествовал разрыв связей между И. В. и жидовствующими. Сведения об этом содержатся в письме прп. Иосифа Волоцкого духовнику И. В. архим. Андроникова в честь Нерукотворного образа Спасителя муж. монастыря Митрофану. Из письма следует, что при посещении прп. Иосифом в апр. 1502 г. Москвы вел. князь признался ему, что «ведал» учение еретиков и просил его простить, сказав: «А митрополит и владыки простили мя». На следующей встрече с прп. Иосифом, состоявшейся до Пасхи 1503 г., великий князь обещал организовать «обыск» еретиков по городам.

На Соборе, начавшемся летом 1503 г., присутствовал И. В. с сыновьями и приближенными. Великий князь «восхоте у митрополита, и у всех владык, и у всех монастырей села поимати», а им на содержание должны были выдаваться средства из великокняжеской казны (Бегунов Ю. К. «Слово иное» - новонайденное произведение рус. публицистики XVI в. о борьбе Ивана III с землевладениями Церкви // ТОДРЛ. 1964. Т. 20. С. 351). Утратив земельные владения, Церковь оказалась бы в полной зависимости от великокняжеской власти и настойчивые попытки И. В. подчинить Церковь своему влиянию получили бы логическое завершение. Когда на Соборе против этих планов выступил архиеп. Геннадий, вел. князь «многим лаянием уста его загради» (Там же. С. 352).

С началом обсуждения вопроса о церковном землевладении на Соборе 1503 г. совпал конфликт И. В. с Троице-Сергиевым мон-рем по поводу с. Илемна (Троицкого). Вмешавшись в спор между мон-рем и соседними крестьянами, вел. князь потребовал представить ему все грамоты на монастырские села. В ответ троицкий игум. Серапион отправил с грамотами «старых старцев, которые из келий не исходят» (Там же). Действуя так, И. В., по-видимому, хотел продемонстрировать участникам Собора жесткость своей позиции, но в ответ духовенство сплотилось перед лицом грозившей Церкви опасности. Правда, на Соборе от влиятельной группы севернорус. монашества выступил прп. Нил Сорский с предложением, «чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернцы по пустыням, а кормилися рукодельем» (Послания Иосифа Волоцкого / Подгот. текста: А. А. Зимин, Я. С. Лурье. М.; Л., 1959. С. 367), но это предложение значительно расходилось с тем, что предлагал вел. князь. Письменный отрицательный ответ Собора на инициативы И. В. был отправлен ему с митрополичьим дьяком Левашом. Когда вел. князя этот ответ не удовлетворил, к нему направился с новым ответом митрополит со всеми участниками Собора. Несмотря на давление со стороны правителя, участники Собора не пошли на уступки: «Доныне святители и монастыри земли держали и держат, а отдавати их не смеют и не благоволят» (Там же. С. 326).

28 июля 1503 г. вел. князь внезапно тяжело заболел - «отняло у него руку, ногу и глаз» (Бегунов Ю. К. «Слово иное». С. 352). После этого Собор проходил, вероятно, без участия И. В. Болезнь была воспринята правителем, по-видимому, как Божия кара. В сент. 1503 г. И. В. с детьми отправился в 2-месячную поездку на богомолье, начавшуюся с посещения Троице-Сергиева мон-ря. По свидетельству Степенной книги, поездка далась вел. князю с большим трудом («яко и ногами своими едва ходити можаше» - ПСРЛ. Т. 21. С. 557). Однако последующие действия И. В. показывают, что он хотел нанести ущерб хотя бы нек-рым из тех лиц, кто препятствовали осуществлению его планов. Летом 1504 г. был задержан и смещен с Новгородской кафедры свт. Геннадий, обвиненный в том, что брал плату за поставление в нарушение соборного приговора 1503 г.; посланцы вел. князя и митрополита «владыку Генадия взяли, и казну попечатали, и поехали в Москву» (ПСРЛ. Т. 4. Вып. 3. С. 337). В марте 1504 г. от имени И. В. митр. Симону были даны жалованные грамоты на основные владения митрополичьего дома, фактически отменившие значительные податные привилегии, к-рыми эти владения пользовались ранее.

Хотя вопрос о передаче церковной собственности вел. князю отпал, духовенство было недовольно тем, что обещания И. В. об «обыске» еретиков не были выполнены. Выразителем этого настроения стал прп. Иосиф Волоцкий. Не позднее лета 1504 г. он обратился с посланием к духовнику вел. князя Митрофану, настаивая, чтобы вел. князь выполнил свои обещания, иначе «прощение», данное ему митрополитом и архиереями, не будет иметь законной силы. Этот шаг, к-рому, вероятно, сопутствовали и др. действия, способствовал тому, что в дек. 1504 г. был созван церковный Собор, на котором присутствовали И. В. и вел. кн. Василий Иоаннович. Еретики были осуждены, нек-рые, как отступники от Православия, были приговорены к смертной казни и сожжены, другие (по-видимому, покаявшиеся) были отправлены в заточение, в частности в мон-ри. Один из осужденных, С. Кленов, был отправлен в Иосифоволоцкий мон-рь. Это вызвало недовольство волоцкого игумена, который в письме к И. В. указывал, что в Свящ. Писании не сказано о том, что еретиков следует посылать на покаяние в мон-ри; тем из них, кто покаялись лишь под угрозой казни, место не в мон-рях, а в тюрьме. Содержание и тон письма ясно показывают, как изменился к концу правления И. В. характер его отношений с духовными лицами. 27 окт. 1505 г. вел. князь скончался, а в янв. следующего года на главные рус. кафедры были поставлены представители духовенства, сопротивлявшиеся политике вел. князя: Новгородскую кафедру занял игум. Троице-Сергиева мон-ря Серапион, которого прославляли в духовной среде за смелое противостояние И. В. на Соборе 1503 г., Ростовским архиепископом стал брат прп. Иосифа Волоцкого Вассиан II (Санин)

Сохранилось описание внешности И. В., к-рое оставил венецианский дипломат Амброджо Контарини, находившийся в 1476-1477 гг. в Москве на переговорах с вел. князем: «…государю от роду 35 лет; он высок, но худощав; вообще он очень красивый человек» (Контарини А. Рассказ о путешествии в Москву в 1476-1477 гг. // Россия XV-XVII вв. глазами иностранцев. Л., 1986. С. 24). С. М. Соловьёв упоминал встречающееся в нек-рых летописях прозвище И. В.- Горбатый и предполагал, «что он при высоком росте был сутуловат» (Соловьев С. М. Сочинения. М., 1989. Кн. 3: История России с древнейших времен. Т. 5/6. С. 9). По мнению Р. Г. Скрынникова, др. прозвище И. В.- Великий связано не столько с его великими делами, сколько с высоким ростом: в молодости вел. князь «производил впечатление высокого человека, а в шестьдесят [лет] - горбуна» (Скрынников Р. Г. Иван III. М., 2006. С. 273).

Древнейшее изображение И. В., вероятно, послужило основой гравированного портрета, опубликованного в «Универсальной космографии» Андре Теве (La Cosmographie universelle d'André Thevet cosmographe du Roy: Illustréе de diwerses figures des choses plus remarquables reuës par l'Auteur, et incogneuës de nos anciens et modernes. P., 1575. Fol. 853v; см.: Ровинский. Словарь гравированных портретов. Т. 2. Стб. 1007; Он же. Достоверные портреты моск. государей. СПб., 1882. № 1). По свидетельству Теве, это изображение является копией карандашного рисунка, подаренного ему «одним галатским греком». Как предполагает Д. А. Ровинский, рисунок мог быть копией портрета вел. князя, присланного Софии (Зое) Палеолог, чтобы та смогла увидеть облик буд. мужа, а потому должен был иметь сходство с оригиналом. И. В. представлен в профиль, по пояс, повернут вправо, имеет волнистые волосы и бороду до груди, левой рукой придерживает меч с рукоятью в виде птичьей головы. На нем подбитый мехом кафтан с «длинным овчинным воротником», на голове украшенная драгоценными камнями шапка. Др. перечисленные Ровинским 22 изображения И. В., находящиеся в различных изданиях, гравированы, по его мнению, с «фантастического образца» - медали XVIII в. (Он же. Словарь гравированных портретов. Т. 2. Стб. 1008-1010).

Прижизненное изображение И. В. представлено на шитой пелене вел. кнг. Елены Волошанки. Пелена была вложена княгиней в Успенский собор Московского Кремля в связи с объявлением ее сына Димитрия Иоанновича наследником московского престола (1498, ГИМ; см.: Маясова Н. А. Древнерусское шитье. М., 1971. С. 20. Табл. 27; Ефимова Л. В., Алешина Т. С., Самонин С. Ю. Костюм в России XV - нач. XX в. из собр. ГИМ. М., 2000. С. 8-10. Ил. 1, 2). На пелене представлено реальное событие, происшедшее в Вербное воскресенье 8 апр. 1498 г.,- вынос иконы Божией Матери «Одигитрия». И. В. изображен в левой части композиции в молении иконе Божией Матери, старцем с остроконечной, раздвоенной на конце белой бородой и с седыми волосами. Он в княжеской короне, вокруг головы нимб. На нем белый кафтан, на плечи накинута золотая шуба. Рядом, по правую руку, его внук вел. кн. Димитрий Иоаннович, сзади сын Василий Иоаннович.

Изображение И. В. представлено на одной из фресок цикла, посвященного жизни папы Сикста IV, в рим. госпитале Санто-Спирито ин Сассия (неизв. мастера умбрийской школы XV в., поновление - XVI в.). Роспись показывает момент вручения Сикстом IV приданого «сироте цезарей» Софии (Зое) Палеолог. «По левой стороне прекрасного алтаря, воздвигнутого Палладио, в одном из верхних промежутков видна стенная живопись более позднего происхождения, чем все другие, показывающая нам Зою на коленях перед папой, а рядом с нею равным образом на коленях измышление художника поместило жениха; они оба имеют на голове короны, а папа, по бокам которого стоящие Андрей Палеолог и Леонардо Токко, дает кошелек Зое» (Пирлинг П. О. Россия и Восток: Царское бракосочетание в Ватикане. Иван III и София Палеолог. СПб., 1892. С. 66-67).

Несмотря на сохранившиеся описание внешности И. В. и гравированный портрет, отмечающий индивидуальные особенности его облика, большинство созданных в последующее время изображений представляет собой условный «исторический портрет», целью к-рого было воплощение социального статуса вел. князя, а не внешнего сходства. Этой цели служат циклы портретов рус. правителей (в т. ч. родословные древа): они должны показать преемственную связь династии Рюриковичей с рим. кесарями и династии Романовых с Рюриковичами, а также божественное происхождение власти представителей рус. великокняжеского, царского и имп. домов. Циклы основаны на «Сказании о князьях владимирских», обосновывавшем происхождение рус. правителей от рим. и визант. императоров, и на «Книге степенной царского родословия», согласно к-рой история самодержавия неотделима от истории Православия.

В Архангельском соборе Московского Кремля над захоронением И. В. помещен его «исторический портрет» (роспись 1652-1666 гг., создана на основе иконографической программы 1564-1565 гг.; см.: Сизов Е. С. К атрибуции княжеского цикла в росписях Архангельского собора // ГММК: Мат-лы и исслед. М., 1976. Вып. 2. С. 68. Ил. 3). Вел. князь изображен фронтально в рост, в княжеском одеянии: в кафтане с золотым поясом, в накинутой на плечи шубе, без головного убора. Имеет облик средовека с бородой средней длины и вьющимися волосами, вокруг головы нимб, как и у др. изображенных князей. Рядом с И. В. представлен его сын вел. кн. Василий III, похороненный здесь же.

Портрет И. В. есть в Царском Титулярнике 1672 г. (РГАДА. Ф. 135. Отд. 5. Рубр. III; см.: Портреты, гербы и печати Большой гос. книги 1672 г. СПб., 1903. № 24), а также в его копиях нач. 70-х XVII - нач. XVIII в. (РНБ. Эрм. № 440; ГЭ. № 28/78172; ГИМ. Муз. № 4047; РНБ. F.IV.764). И. В. представлен оплечно, вполоборота вправо, пожилым мужчиной. У него большие глаза, тонкий прямой нос, вьющиеся кольцами волосы средней длины и прямая борода до груди, вокруг головы нимб. На И. В. богатая княжеская одежда: видны верхняя часть кафтана и меховой ворот шубы. Изображение заключено в овальный медальон, окруженный растительным орнаментом. По обе стороны головы надпись: «Великий кнзь иоа[н] васи[ль]евичь».

Согласно описи Симона Ушакова 1672 г., изображение И. В. находилось в Грановитой палате Московского Кремля. Роспись была возобновлена в 1882 г., при имп. Александре III, палехскими иконописцами Белоусовыми. На юж. стене были помещены сцены, представляющие события рус. истории, на откосах окон - изображения рус. князей. Фигура И. В.- на откосе центрального окна юж. стены, напротив изображения его сына и преемника вел. кн. Василия III. И. В. представлен фронтально в рост, средовеком с короткой, раздвоенной книзу бородой, с вьющимися волосами с сильной проседью, брови сведены, подчеркнуты морщины на лбу. На нем темно-зеленый кафтан, синие штаны и коричневые сапоги, на плечи накинута золотая парчовая шуба с коричневым воротником. Изображен без головного убора, с нимбом; в левой руке - держава, в правой - скипетр. В верхней части композиции надпись: «Благоверный царь и великий князь Иоаннъ Василиевич государь и самодержецъ всея Великия России» (Насибова А. С. Грановитая палата Московского Кремля: Альбом. Л., 1978. С. 81).

Изображение И. В. включалось в композиции, представляющие родословное древо рус. князей и царей, распространенные в XVII-XIX вв. На миниатюре из синодика, созданного царевной Татианой Михайловной для Воскресенского Новоиерусалимского мон-ря (1676-1682, ГИМ. Воскр. № 66. Л. 58), по сторонам кроны древа, расположенного в центре миниатюры, размещены фигуры князей и царей. И. В. представлен слева, руки в молитвенном жесте простерты в сторону изображенного вверху равноап. кн. Владимира. На левом поле надпись: «вел. князь Иоан всеа Росии». Над И. В. помещена фигура его отца вел. кн. Василия Тёмного, под ним - его внука царя Иоанна IV Грозного (см.: Гос. Ист. музей. 2006. С. 163. Ил. 36). Аналогичная композиция представлена на ростовской эмали кон. XIX в. (мастерская Виноградова, ГМЗРК).

Роспись «Родословное древо российских государей» находится на сводах галереи Преображенского собора Новоспасского мон-ря в Москве (1689). У корней большого древа, написанного «по лазоревому полю», стоят равноап. кн. Владимир и кнг. Ольга, поливающие его из кувшинов. В ветвях - 71 фигура князей и царей начиная с кн. Рюрика. Фигура И. В. в рост, в парадном княжеском одеянии и шапке помещена в 10-м ряду, в правой руке - скипетр, вокруг головы нимб (С[негирёв] И. [М.] Родословное древо государей Российских // Очерки с лучших произведений живописи, гравирования, ваяния и зодчества с кр. описанием и биографиями художников. М., 1839. С. 48-51). Ростовое фронтальное изображение И. В. присутствует в композиции «Генеалогическое древо великих князей и государей российских» в стенописи центрального свода парадных сеней Исторического музея в Москве (1883, артель Ф. Г. Торопова; общий вид росписи свода см.: Гос. Ист. музей. 2006. С. 24).

Гравюры и литографии с образом И. В., включенным в состав родословного древа рус. государей, создавались в XVIII - нач. XX в. (ГИМ, ГЛМ, РГБИ; см. также: Ровинский. Народные картинки. Кн. 2. С. 240). Фронтальное погрудное изображение И. В. есть на картине И. Никитина «Родословное древо русских царей» (1731, ГРМ; см.: Гос. Рус. музей: Живопись XVIII - нач. XX в.: Кат. Л., 1980. С. 216. № 3803; Андросов С. О. Живописец Иван Никитин. СПб., 1998. С. 186. Кат. 23).

Погрудный условный портрет И. В. присутствует в серии овальных инталий из зеленой сибир. («аргульской») яшмы с изображениями рус. царей и князей, вырезанными нюрнбергским мастером И. К. Доршем (ГЭ). Серия была выполнена ок. 1723 г. по заказу ген.-фельдмаршала Я. В. Брюса. С 1747 г. до 70-х гг. XVIII в. ее неск. раз копировали в разных материалах (металле, камне). В основе портретов - переработанные миниатюры из Царского Титулярника (Рязанцев. 2003. С. 97, 104-105). В «Записках» Я. Штелина содержится информация о том, что в сер. XVIII в. по представлению А. А. Нартова на основе резных камней Дорша была выполнена серия медалей, на к-рых представлены изображения рус. князей и царей, вокруг надписи с именами и титулами. На обороте помещена краткая надпись о событиях жизни и правления персонажа. Порядок перечисления князей и царей, их жизнеописания и даты взяты из «Краткого российского летописца» М. В. Ломоносова, изданного в 1760 г. Первоначально серия состояла из 50 сюжетов, впосл. она была продолжена до имп. Александра III. И. В. изображен на медали № 42 (резчик И. Г. Вехтер; Щукина. 2000. С. 40, 63-64. Прил. С. 256). Коллекция факсимильных копий «ломоносовской» серии медалей была выпущена в 2002 г. (НПО «Геральдика», 67 монет, в этой копии изображение И. В. находится под № 45).

В 1774-1775 гг. по заказу имп. Екатерины II Ф. И. Шубин создал серию барельефов с поясными портретами рус. князей для круглого зала Чесменского дворца в С.-Петербурге (с 1849 - в Оружейной палате, копии - в куполе главного круглого зала Московского Сената, а также в Петровском дворце и в здании Сената в Московском Кремле), куда входило изображение И. В. (Рязанцев. 2003. С. 16, 117, 470). Он также представлен в 2 разных по размеру сериях бюстов российских вел. князей и царей, выполненных на с.-петербургской фабрике Ф. Ю. Шопена (1854, 60-70-е гг. XIX в., собрание Н. С. Тагрина; Гончарова Л. Н. Русская художественная бронза XIX в. М., 2001. С. 84-85. Примеч. 238); бюсты установлены на круглых постаментах с именами правителей.

Изображение «Родословного древа русских князей и царей», включающее портрет И. В., встречается на декоративных костяных пластинах холмогорской работы 1772-1774 гг. (мастерская О. Х. Дудина, ГИМ; см.: Гос. Ист. музей. 2006. С. 401. Кат. 22), 1774 г. (Я. И. Шубный, ГИМ), кон. 70-х - нач. 80-х гг. XVIII в. (повторяет портретные медальоны Шубина; ГРМ), кон. XVIII в. (Егорьевский ист.-худож. музей; см.: Егорьевские диковины: Сокровища, редкости, курьезы и прочие замечательные вещи из колл. М. Н. Бордыгина, ныне собр. Егорьевского ист.-худож. музея. М., 2008. С. 230-233); известна резная костяная кружка авторства Дудина (70-е гг. XVIII в., ГЭ), украшенная 58 медалями с портретами рус. князей и царей (Щукина. 2000. С. 101; Рязанцев. 2003. С. 470).

В разных видах изобразительного искусства существуют исторические композиции, где представлены жизнь и деятельность И. В. Большое количество миниатюр, посвященных И. В., содержится в Голицынском и Шумиловском томах Лицевого летописного свода 70-х гг. XVI в. (РНБ. F.IV.225; F.IV.232). На миниатюрах И. В. показан младенцем, безбородым юношей, молодым мужчиной и старцем. Как правило, на нем богатая княжеская одежда разных цветов: кафтан, шуба и княжеская шапка. Индивидуальных отличий иконография И. В. на миниатюрах свода не имеет, поэтому во мн. случаях его невозможно отличить от др. персонажей.

Повествование о жизни И. В. начинается в Голицынском томе с рассказа о его рождении и крещении (Л. 538 об., 539); в неск. сценах он показан вместе с братьями (Л. 662, 665, 674 и др.); 2 миниатюры посвящены его обручению с тверской кнж. Марией (Л. 691 об., 735 об.). Многократно повторяется изображение И. В. в сценах отправления его на войну, сражений, а также во время решения важных гос. и церковных дел. Проиллюстрированы рождение у И. В. сына Иоанна (Л. 874) и преставление вел. кнг. Марии (Л. 903). Ряд миниатюр Голицынского тома посвящен «византийскому браку» И. В. и Софии Палеолог, показаны переговоры, приемы послов, обсуждение различных вопросов (Л. 926-928 и др.).

В Шумиловском томе продолжается рассказ о сватовстве и 2-й женитьбе И. В. (Л. 26, 78 об., 79 об., 80 об., 81, 82 об.). Большая группа миниатюр посвящена обретению и перенесению мощей рус. митрополитов в Успенский собор Московского Кремля. Здесь И. В. представлен средовеком в княжеской одежде, часто вместе с сыном и наследником вел. кн. Иоанном Молодым (Л. 30, 32 об., 37, 41 об., 45 и др.). В ряде миниатюр изображаются сцены болезни и смерти Иоанна Молодого (Л. 427-429). Цикл, посвященный И. В., завершается миниатюрами, где изображено преставление вел. кнг. Софии (Л. 631 об.) и И. В. (Л. 634, 651).

В станковой живописи и книжной графике XIX в. распространен сюжет «Иоанн разрывает ханскую грамоту», напр. работы Н. С. Шустова (1862, Сумской обл. худож. музей, эскиз в ГТГ, эскиз-вариант в КМРИ; Гос. Третьяковская галерея: Кат. живописи XVIII - нач. XX в. М., 1984. С. 514), А. Д. Кившенко (1879, ГИМ; см.: Работы А. Д. Кившенко: Сб. снимков с картин, рисунков, акварелей. СПб., 1896), И. И. Хелмицкого (см.: Полевой П. Иллюстрированные рассказы из отеч. истории с портретами и картинами в тексте для нач. школы. СПб., 190810. С. 75) и др. Композиции этой сцены у разных художников совпадают: с одной стороны вел. князь в окружении свиты разрывает послание хана, с другой показаны татар. послы в состоянии волнения и тревоги от увиденного.

Известен эскиз П. В. Басина «Иван III дает право Альберту Аристотелю чеканить монету» (60-е гг. XIX в.; см.: Петинова Е. Ф. П. В. Басин. Л., 1984. С. 187, 225, 241; Гос. Рус. музей: Живопись XVIII - нач. XX в. С. 36. № 267), вероятно предназначенный для монументальной росписи храма Христа Спасителя.

В Центральном военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи в С.-Петербурге размещены портреты И. В. и его внука царя Иоанна IV Грозного работы худож. П. Сергеева (1945). И. В. показан сидящим на троне, в горностаевой мантии и шапке Мономаха, руки скрещены, в правой - свиток с печатью.

Образ И. В. представлен в монументальной скульптуре. Существует проект памятника И. В. и царю Михаилу Феодоровичу, выполненный в 1808 г. неизвестным автором по предложению П. С. Валуева. Место для памятника было выбрано в Кремле, близ Боровицких ворот. Фигура И. В. помещена на постамент из каменной глыбы, он представлен как «соорудитель» кремлевских стен и башен, на к-рые указывает рукой (Рязанцев. 2003. С. 95, 101).

На вост. стороне памятника «1000-летие России» в Новгородском кремле (1862, скульпторы М. О. Микешин, И. Н. Шредер, архит. В. А. Гартман) фигура И. В. помещена среди 18 т. н. колоссальных фигур, составляющих 6 групп вокруг шара-державы. Группы символизируют ключевые эпизоды истории Русского гос-ва, каждая из них ориентирована на определенную часть света, что имеет символическое значение и показывает роль каждого государя в укреплении рубежей страны. Композиция с фигурой И. В. является 4-й (помещена после композиции «Куликовская битва», за ней - «Основание самодержавного Русского царства»). И. В. представлен в рост, в богато орнаментированном парадном царском одеянии, в шапке Мономаха, в правой руке - скипетр, в левой - держава. Слева к его ногам татарин кладет бунчук (символ власти), справа у ног И. В.- поверженный литовец и ливонский рыцарь с обломанным мечом (Памятник «Тысячелетие России»: Фотоальбом / Авт. текста: С. Н. Семанов. М., 1974. С. 29; Памятник Тысячелетию России: Альбом /Авт.-сост.: А. Я. Басыров. Л., 1983).

В 1989 г. Ленинградский монетный двор выпустил коллекционную серию монет «500-летие единого Русского государства». На аверсе монеты номиналом 25 р. имеется изображение И. В. Он представлен в центре на троне в царской парадной одежде и шапке Мономаха, с княжеским жезлом в руках. Внизу изображения надпись: «Иван III - основатель единого государства». Существует почтовая марка с портретом И. В. из сер. «История Российского государства» (1995, худож. Л. Зайцев), на к-рой в центре в фигурном обрамлении помещено погрудное изображение И. В., слева - сцена его венчания с Софией Палеолог, справа - «стояние на р. Угре».